В России, как и в глобальных финансах, продолжатся тенденции:
- роста доли финансовых услуг в ВВП (от 5 – 6% в 2000-х гг. к 6 – 7% в 2010-х гг. и 7 – 8% в 2020-х гг., для России – на 1 – 2 процентных пункта ниже). Прогнозируется, что в России доля финансовых услуг в валовой добавленной стоимости превысит порог в 5% (см. анализ в главе 3);³⁵⁷
-опережающего роста финансовых активов (прежде всего деривативов и секьюритизированных активов, капитализации рынков акций и долговых ценных бумаг) в сравнении с реальными;
-ускоренного роста международных финансовых рынков по отношению к национальным; опережающей динамики иностранных инвестиций (как прямых, так и портфельных) по отношению к ВВП как национальному (российскому), так и мировому);
-снижения доли коммерческих банков в структуре финансовых активов (в России доля коммерческих банков в структуре финансовых активов может опуститься ниже 90% (без учета активов центрального банка), ниже 62 – 64% (с учетом активов центрального банка) (анализ см. в главе 4);
-роста доли институциональных инвесторов (инвестиционных фондов, фондов частного капитала и других пулов активов, страховых компаний, пенсионных фондов, эндаументов и т.п.) в финансовых активах (прогнозируется, что в России доля институциональных инвесторов в структуре финансовых активов поднимется выше 10% (без учета активов центрального банка) (анализ см. в главе 6);³⁵⁸

-падения доли центральных банков в глобальных финансовых активах и по отношению к активам коммерческих банков (прогнозируется, что в России доля центральных банков в финансовых активах снизится до менее 26 – 27% (анализ см. в главе 4));³⁵⁹
-«дисинтермедиации» (увеличения доли финансовых операций, осуществляемых, минуя финансовых посредников) (в России эта тенденция пока себя заметно не проявляет). При сохранении англо-саксонской модели как основной «платформы» глобальных финансов резко возрастет диверсификация финансовых продуктов («приложений» к платформе), рассчитанная на интересы множественных групп населения (этические финансы, религиозные финансы, гендерные финансы, зеленые финансы и т.п.). В частности, в Российской Федерации возможно ожидать развития финансовых продуктов и институтов, ориентированных:
- на отдельные конфессии (исламскую, православную, иудейскую);
- на идеологию социально ответственного инвестирования, «зеленого» инвестирования и т.п.

Будет продолжаться многолетние тенденции, связанные с дематериализацией денег:
- сокращение доли наличных денег в денежной массе (индикатор «наличные деньги в обращении к денежной базе» упал в мире с 40% в 1980 г. до 30% в 2007 г.).³⁶⁰ Для России эта тенденция также имеет многолетний характер (глава 1). Прогнозируется, что доля наличных в денежной массе (широкие деньги (Broad Money)) будет составлять 18 – 22%;
- уменьшение мировых официальных запасов золота, играющих монетарную функцию (с 1948 по 1965 гг. (исторический максимум) указанные запасы увеличились на 21,5% с тем, чтобы снизиться к 2009 г. на 22,5% от максимума).³⁶¹
«Огосударствление» финансовых систем в 2007 – 2009 гг. сменится «стратегиями выхода» государств из финансовых активов в 2010-х гг., дерегулированием, новой либерализацией и сжатием государственных участий в финансовых активах в 2020-х гг.
Эти процессы будут неизбежно иметь зеркальное отражение в России, находящейся под воздействием идей, концепций экономических школ, моделей практической экономики, макроэкономических решений, формируемых в англо-саксонской традиции, в европейских экономиках, находящихся в рамках социальной рыночной экономики и «континентальной модели», на рынках «азиатской модели», в латиноамериканских странах (корреляция рынка акций России наиболее высока с латиноамериканскими фондовыми рынками, в самой модели экономики России можно искать аналоги с «латиноамериканской»).
В результате ребалансирования мировой экономики (если оно будет последовательным в процессе выхода из кризиса 2008 – 2009 гг.) состояние государственных финансов индустриальных стран станет однороднее и «здоровее», чем в начале XXI века. Снизятся доли центральных банков в финансовых активах (в сравнении с 2010-ми г.ми). Выше будут уровни сбережений и инвестиций в макроэкономике развитых стран. «Новые индустриальные» страны снизят темпы экономического роста, увеличат внутреннее потребление (при падении уровня сбережений), осуществят финансовые реформы, направленные на урегулирование системных рисков и сокращение объемов проблемных активов, возникших в период ускоренного роста (пример – Япония последней четверти ХХ века). Крупнейшие страны будут стремиться (через соглашения, стандарты, многосторонние организации) к взаимному ограничению возможностей осуществлять несогласованную денежную, процентную, валютную и бюджетную политику, приводящую к избыточным системным рискам.
России предстоит найти собственное окно возможностей в этих процессах с тем, чтобы не остаться на периферии мировой экономики и глобальных финансов в качестве крупного поставщика сырья, потребителя товаров более высокой степени обработки, держателя провинциальной, хотя и крупной финансовой системы, являющейся экспортером низкорискованного капитала в государственные финансы развитых стран, потребителем «горячих денег» и наличной валюты, источником сверхвысокой доходности и эксцессивных системных рисков.
Снизится доля «непрозрачного» внебиржевого оборота и оффшоров. Рост доступности финансовых операций, вовлечение в оборот новых рынков и активов на «фронтьере» в развивающемся мире приведет к опережающему развитию микрофинансов, относительному вытеснению неформальных финансов (informal finance). Опережающими темпами будут развиваться сегменты венчурных инвестиций, компаний малой и средней капитализации, рынок корпоративного контроля.
Впереди – поток инвестиций на развивающиеся рынки на подъеме длинного экономического цикла (аналог – начало 1990-х гг.).
Чтобы конкурировать за них и «поворачивать» денежные потоки на цели модернизации в российскую сторону, финансовой системе РФ предстоит создавать налоговые стимулы, инфраструктуру, рынки для длинных денег в модернизацию, сокращать операционные издержки, демонстрировать снижение рисков, огосударствления бизнеса, последовательно вытесняя интерес к «кэрри трейд», к коротким спекулятивным операциям нерезидентов на российском рынке, несущим с горячими деньгами системные риски и будущие рыночные шоки.
Российской финансовой системе еще предстоит выиграть конкуренцию за прямые иностранные инвестиции и длинные, консервативные портфельные деньги. В этой конкуренции она низменно проигрывала в 1990-х – 2000-х гг. (анализ см. в главе 2).